Все, кто видел большие исторические собрания книжных знаков, замечал, что в них преобладают не сюжетные, характерные для позднейшего времени, и даже не гербовые, типичные для XVIII – I-й половины XIX века, а именно шрифтовые знаки. Это все те же типографские ярлыки с текстом в акцидентных рамках, реже – без них; штемпеля, набранные из литер или отлитые в типографии, строчки набора в линейных или простых акцидентных рамках, обычно овальных, реже – гравированный штамп или трафарет, изредка – конгрев. Это – соединение наборного текста с какой-нибудь акцидентной завитушкой, линейкой, вставленной подчас в тяжелую, замысловатую наборную прямоугольную рамку, наконец, корона с фамилией или просто инициалами владельца-дворянина. Таковы наиболее частые формы русского книжного знака XIX – начала XX века. Примерно с 1830-х годов с акцидентно-шрифтовыми ярлыками начинают конкурировать литографские (обычно – знаки библиотек воинских частей, училищ, печатанные в военных литографиях). Затем надо выделить немалую долю штемпелей, бытующих изредка до наших дней как самый примитивный, часто антихудожественный род отметки принадлежности книги.

Дабы избежать путаницы в терминологии, мы разделили имеющиеся у нас шрифтовые книжные знаки (здесь речь идет об экслибрисах) на:
                                              книжные ярлыки ;
                                              книжные штемпели;
                                              конгревное тиснение.

     На шрифтовых ярлыках и штемпелях обычно указывалось лишь имя, отчество и фамилия владельца, не редко даже без упоминания “Из книг”.  Иногда на ярлыках указывались: шкаф, полка, № отдела, место.

Некоторые ярлыки и штемпели были снабжены различными изречениями: “Человек умирает, а книга живет”, “Эта книга украдена у Н.И. Позднякова” или просто, если речь идет об общественных библиотеках: "На дом не выдается".
 

С конца XVIII века в России появились оттиснутые на книге экслибрисы. Первоначально это были оттиски металлических гербовых печатей, закопченных сажей, на титульных листах книги. Позднее, с середины XIX века, стали применяться каучуковые штемпели, которые не украшают, а портят книгу. Штемпели с текстом “Библиотека такого-то”, “Из книг такого-то” или “Библиотека №” до сих пор ставятся на книги государственных и общественных библиотек, их употребляют многие владельцы личных библиотек. Такими штемпелями пользовались, правда, писатели и поэты, например, А.К. Толстой, В.Я Брюсов.

Встречаются каучуковые штемпели, в которых текст сочетается с сюжетным рисунком. Но рисунок не спасает штемпели – они не могут стать частью художественного оформления книги, так как почти всегда чужды ему.

Исследователь русского книжного знака В.А. Верещагин писал по этому поводу следующее: “Этого рода знаки (штемпели), принесшие русской любительской книге, быть может, не меньше вреда, чем черви, пыль, сырость и все остальные ее враги вместе взятые, отпечатываются, к сожалению, и несмываемой краской, и сургучом, и даже копотью от свечи (!) везде, где только можно – начиная от заглавных листов, кончая полями находящихся в книге гравюр.

Экслибрисы, выполненные конгревным тиснением, или, как их еще называют, штемпели слепого тиснения известны со второй половины XVII века. Название этого вида экслибрисов произошло от имени англичанина
У. Конгрева, который изобрел рельефное тиснение, то есть получение выпуклого изображения на переплетной крышке толщиной не менее 1,5 мм или на тонком картоне и толстой бумаге при сжатии материала между углубленным нагретым металлическим штампом и выпуклой матрицей (контрштампом). Выдавливание контура печати и текста внутри него делалось через горячий сургуч. Позднее слепое тиснение стали выполнять без сургуча. Рельефные экслибрисы не получили распространения, как дорогие и непрочные – с течением времени выпуклые части рисунка сглаживались и он делался трудно различимым. Применялись и конгревные машинки, при помощи которых на титульных листах книги оттискивались гербы или инициалы владельцев.